Несмотря на банальнейший пейринг (Гарри/Драко), «Толкование сновидений» — очень необычный фанфик. И это ощущение остается даже после того, как привыкнешь к плотному, нагруженному образами, чувственному стилю, — настоящему потоку сознания сенсорика, который хочется впивать глазами, ушами и кожей, отключив аналитическое, разъединяющее сознание. Немного подняв голову над оглушающими волнами языка и разобравшись в перипетиях сюжета и их связи с каноном, понимаешь: перед тобой удивительно английский, точнее англоязычный — несмотря на красивый русский язык — текст. Если канон опирается на реалистическую традицию английской литературы (XVIII-XIX век), то «Толкование сновидений» органически вырастает из романтико-готической (XIX век) и модернистской англо-американской прозы (XX век).

— Моя бабушка любила вязать салфетки, некоторые из них были с большой такой дыркой посередине, а вокруг все кружева, кружева... Так вот, к вопросу о красивости стиля в этом фике... Невилл Лонгботтом

В самом начале мы видим Драко, разбирающего старье в унаследованном им доме на Гриммо-плейс. В каноне дом Блэков является скорее отражением диккенсовского «Холодного дома» — места, где устаревшие традиции, прошлое удушают молодость и будущее. Ничего романтического в нем нет. Здесь же, напротив, автор погружает читателя в завораживающую, хотя и зловещую готическую атмосферу, задающую тон дальнейшему повествованию, и хрупкий Драко, садящийся за чтение таинственного дневника, где упоминается его имя, кажется настоящим наследником дома Эшеров. Дневник представляет собой уже более современный пласт: сны выводят одновременно на символизм и сюрреализм, а стиль окончательно оформляется в поток сознания несколько интеллектуального толка, в духе Вирджинии Вульф: «Восточное крыло, Третий Тупик Тролля. Здесь коридор сужается, пространство кривится кислой гримасой Снейпа, преломляется, прерывисто дышит при моем появлении и искрит. Безымянный сидит на моем плече и мурлычет — я так привык. Бормочу ему какие-то нелепости, успокаиваю и ловлю самую большую искру двумя пальцами — большим и указательным, — как снитч. Безымянный ест ее с моей ладони».

Особенно интересна в контексте модернизма (круто замешанного на психоанализе) и трактовка хоркрукса как Безымянного, животного, являющегося частью человека.

— Одно мне кажется странным — почему Безымянный так похож на отака? Гед, волшебник Земноморья

Образ «зверя» в груди Гарри действительно был намечен в каноне самой Роулинг (и многим показался неуместным в контексте ее рационалистической морали), но она, как всегда, сохранила двусмысленность: считать его хоркруксом или нет, остается всецело решением читателя. В «Толковании сновидений» хоркрукс равен звериной сущности, и эта сущность — Безымянный — играет важную роль в жизни Гарри.Он сопровождает его повсюду, он сучит хвостом, «хозяин» его кормит; одержимость Гарри Драко тоже начинается с того, что Безымянный слизывает их смешавшуюся кровь. Если это не фрейдовское Ид (Оно), что же это? Согласно концепции Роулинг, хоркрукс — чуждое Гарри тело, насильственно присоединенная к нему часть души Волдеморта (то есть зло не является органически присущим человеку — идея Просвещения и реалистической традиции). Безымянный в «Толковании сновидений», оставаясь хоркруксом и играя соответствующую роль в сюжете, определяет жизнь Гарри и после своего кажущегося уничтожения. Связь между Гарри и Драко, созданная Безымянным, сохраняется и после того, как оба забывают о существовании друг друга под влиянием магии. «Оно», согласно Фрейду (и воспринявшим его идеи модернистам), — животная составляющая человека, вне добра и зла; совокупность инстинктов, важнейшим из которых является либидо. Именно Безымянный «поймал Драко как птичку в силки» в сновидениях Гарри.

— До чего только не додумаются шипперы в желании оживить и разнообразить заезженный донельзя пейринг. Не удивлюсь, что следующим поводом для гарридраки станет атомная война, эпидемия свиного гриппа, армагеддон, наконец... П. Ядовитый

Описание путешествия лишенного воспоминаний Гарри по Великобритании (кстати, вызывающее острое желание посетить все эти места) отсылает читателя к более поздней и уже американской традиции — «роуд муви», или в литературе — дорожному роману.В двадцатом веке жанр прославил Джек Керуак, хотя восходит он чуть ли не к Гомеру: недаром Гарри в фике читает современное переложение «Одиссеи».Тем не менее, в двадцатом веке «дорожный роман» или «роуд муви» становится феноменом прежде всего англоязычной прозы, именно она дает ему новое, модернистское преломление. Одиссей стремился домой, а для героев Керуака — или, скажем, Ганса Ван Сэнта, если мы говорим о кино — целью становится сама дорога. Точнее, через встречи с новыми местами и людьми они пролагают путь к себе; оторвавшись от обессмысливающей рутины привычной жизни, преодолевают отчуждение от своей истинной личности.

Я протестую! Печатное слово не вытравишь какими-то там банальными заклятиями забвения! Иоганн Гутенберг

В случае с Гарри в «Толковании сновидений» познание себя включает и возвращение утраченных воспоминаний. Но, сложив в единое целое свое прошлое и настоящее, он отказывается возвращаться «домой», к прошлому себе. Дорога двадцатого века не предусматривает конечных остановок, только передышки. В этом-то и заключается разительное отличие хэппи-энда «Толкования сновидений» от эпилога канона. Дело совсем не в том, что здесь Гарри воссоединяется с Драко, а в каноне он честный семьянин, муж Джинни и отец троих детей.У Роулинг, после вызванных Волдемортом бурь, море жизни снова успокаивается, все возвращается на круги своя. Нам вновь успокаивающе улыбается циклический миф. В «Толковании сновидений» никакого освященного веками порядка не предполагается. Мы видим только встречу двоих странников, которые отныне решили путешествовать вместе.Оставив тех, кто так цепляется за иллюзию порядка, тешиться своей амнезией. Возможно, острое ощущение ориджинальности, которое оставляет фик, восходит как раз к этим глубинным расхождениям с каноном чуть ли не всех возможных планах — стилистическом, жанровом, философском.

— Вот бывает, откроешь фик и с первых строк понимаешь, что гарридрака. Потом читаешь, читаешь, доходишь до конца. И точно, гарридрака! И в шапке тот же пейринг значится. Так вот сидишь и думаешь, а где же здесь подвох? подозрительный читатель

Ведь нельзя сказать, что «Толкование…» мало опирается на канон: дневник сновидений Гарри представляет собой пусть и сюрреалистическое, но вплоть до завязки АУ не противоречащее фактам преломление шестой книги. Тем не менее, по описанным выше причинам фик сложно назвать альтернативной миру Роулинг вселенной. Это в корне другой литературный мир, несмотря на то, что он цепко держится пуповиной фактов и аллюзий за ГП. И он достаточно интересен сам по себе. Становится даже жаль, что автор так и не решился оборвать эту связь и не пустился в свободное плавание — возможно, все еще впереди?


tirzaka