На этот раз в поисках достойных собеседников А. Филадельфус забрел в хранилища Хогвартса, где среди хлама и паутины ждали своего часа гигантские шахматы. Собеседников, вероятно, можно было найти и ближе, и интереснее, и безопаснее, но наши журналисты никогда не выбирают простых путей. Спешим заверить читателей, что в ходе опроса Филадельфус пострадал не очень сильно и обязательно продолжит рубрику в следующем номере, если только у него внезапно не проснется чувство самосохранения.

Филадельфус: Здравствуйте, уважаемые шахматы, извините за беспокойство, но вы нужны общественности. Не могли бы вы ответить на несколько моих вопросов?

Епископ: Сэр, вы еретик?

Филадельфус: Нет, ну почему же сразу…

Епископ: А ваша общественность?

Филадельфус: Не поручусь за всех, но есть и достойные люди.

Епископ: Тогда спрашивайте. Дозволяю.

Конь Вениамин: Вы бы представились сначала, любезный. А то вот так, нахрапом…

Филадельфус: Прошу прощения, это от избытка эмоций. Филадельфус А. Б. Кстати, я всегда считал, что в фигуре «конь» разумным существом является всадник.

Конь Вениамин: И что же навело вас на эту мысль? Нет, то, что сидит сверху – всего лишь довесок. Иногда рычит или ругается для устрашения, но делать на столь зыбкой основе выводы о разуме – не стоит.

Всадник: Рррр-гх!

Конь Вениамин: Что и требовалось доказать. Да, меня зовут Вениамином, а это Офицер и Епископ. Кстати, та лошадь, что пасется на Е6, – моя подруга, Гортензия.

Гортензия: Привет, красавчик.

Филадельфус: Счастлив познакомиться.

Гортензия: Не хочешь сразиться за клетку?

Офицер: Эмансипация, везде эмансипация. Творят, что хотят.

Епископ: Коней хотя бы в шахматах не делят по половому признаку. А вот что случилось с нашей Королевой…

Филадельфус: И что же случилось с вашей королевой?

Офицер: Она превратилась в Ферзя. И теперь спорит с Королем, кто должен занимать …кгм… главенствующее положение. Мда.

Епископ: Содом какой-то, а не шахматная доска.

Филадельфус: Ну, надеюсь, не все так страшно. Скажите, а почему ваши пешки выглядят столь странно? Мне они напоминают японских самураев. Они специально вырезаны в этой манере?

Офицер: Какая уж тут манера? Просто мастер хотел сделать серию каменных черепах для своего сада. Знаете, творческие личности бывают несколько странными. Но потом ему напомнили про старый заказ и пригрозили, что если он не предъявит немедленно готовый комплект шахмат… словом, черепахи резко превратились в пешек.

Филадельфус: Понятно. А вы слышали про такое мероприятие, как CHESSтная игра?

Епископ: Совсем немного. Здесь проблемы с доставкой утренней почты. Но, простите, по-моему, заставлять играть живых людей – зверство. Они ведь потом не смогут собраться обратно из обломков! Мы получим смертоубийство!

Офицер: А заставлять мертвых – вообще попахивает темной магией. Куда только смотрит Министерство.

Филадельфус: Ясно, то есть с правилами вы не знакомы.

Конь Вениамин: А по мне так люди вообще не должны в это вмешиваться! я однажды вздремнул во время шахматной игры – и что вы думаете? На меня взгромоздился какой-то рыжий мальчишка… и повел в атаку! Я получил такой удар по самолюбию…

Офицер: Нечего спать во время боевых действий. Знаете, что он потом учинил? Сбежал и сманил с собой других коней.

Конь Вениамин: Прогулка для поднятия боевого духа – и все.

Офицер: И устроил дебош в маггловском мире.

Филадельфус: То есть вы нарушили закон о секретности?

Конь Вениамин: Разумеется, нет, мы маскировались.

Офицер: Хороша маскировка – скульптурная композиция кони в фонтане. А как вы на крышу залезли? По всему городу ведь отлавливали потом. Что вы вообще забыли в Петербурге? Это же так далеко…

Епископ: Не могли бы вы говорить тише, офицер? У меня раскалывается голова.

Офицер: Что, опять? Падре, только не сейчас. Ну вот, пожалуйста.

Филадельфус: А что это он развалился на части? Безо всякого повода…

Офицер: Падре, соберитесь. Неудобно при госте как-то. Вот, так-то лучше. Стареет, бедняга. В идеале, конечно, для таких случаев нужно Reparo, но мы как-то уже привыкли своими силами. Вы… вы сейчас зачем под удар встали?

На этом интервью и заканчивается, поскольку у Офицера оказались развиты боевые рефлексы, а Филадельфус не слишком хорошо умел уворачиваться. После выписки из Святого Мунго наш журналист решил не искушать судьбу и ограничился тем, что успел узнать. Надеемся, вы все же оцените его труды.